📅 80 лет назад, 30 ноября 1941 года немецкая 2-я пехотная бригада полковника Эберхарда Родта, входившая во 2-ю танковую дивизию генерала Файеля, после упорного боя с ополченцами 2-й Московской стрелковой дивизии генерал-майора В. А. Смирнова ворвалась в село Красная Поляна в 25-ти километрах от Москвы.
«День 30 ноября выдался пасмурным и тусклым. Мелкий снежок засыпал мёрзлую землю — вспоминал один из местных жителей. — Вечером всей семьёй мы вышли забивать досками окна. И вдруг в берёзовой роще услышали винтовочные выстрелы. Это наши солдаты на бегу отстреливались от наседавших немцев. Мы решили пойти посмотреть. Идти по дороге было невозможно, потому что колоннами шли немецкие солдаты, ехали танки и машины, в канаве у забора стадиона застыл немецкий бронетранспортёр. Как потом мы узнали, его поджёг герой-красноармеец Леонид Женевский. Он шел к лесу. Когда услышал шум приближавшихся машин. На дороге появился бронетранспортёр. Он спрятались за колодец. Но фашисты заметили его, закричали: «Рус, сдавайся»! Боец поднял руки вверх, но не успели они сделать и шага, как он выхватил из-за пазухи бутылку с горючей смесью и, крикнув «Погибаю за Родину, но не сдаюсь», бросил её в бронетранспортёр. Тот загорелся. Застрочили автоматы, красноармеец упал. Немцы прямо на улице, на снегу, завели патефон. Под звуки наших пластинок фашисты хохотали и кричали: «Капут Москва».
В тот же день мотоциклисты 62-го инженерно-саперного батальона рванули к станции Лобня, в последний момент взорванную отступающими советскими войсками, а батальон майора Эриха Буха из 304-го пехотного полка поздно ночью занял деревню Катюшки — крайнюю точку продвижения немецких войск под Москвой, 31 километр до Кремля, если по прямой. «Из Красной Поляны можно в подзорную трубу наблюдать жизнь русской столицы», — констатировал штабист из 2-й танковой дивизии вермахта. «При ясной погоде отсюда я мог видеть башни Москвы и Кремля», — через 20 лет в своих мемуарах заявит известный диверсант Отто Скорцени, в то время офицер дивизии СС «Дас Райх», правда обозвав Красную Поляну «деревней Николаевкой» и определив «на глаз», что расстояние до Кремля 18 километров. Действительно, звезду из Красной Поляны увидеть можно. Но только на шпиле Северного Речного вокзала. Кстати, на самом деле «кремлевскую» — она была перенесена сюда с одной из башен Кремля после установки там рубиновых звезд.
О взятии Красной Поляны по берлинскому радио сообщил сам глава министерства пропаганды Геббельс. Было даже подвезено парадное обмундирование для проведения парада на Красной площади. «Я видел тяжелые пушки, которые к вечеру будут обстреливать Кремль. Я видел полк наших пехотинцев, которые первыми должны пройти по Красной площади. Москва наша, Россия наша, — сообщил в письме родным один из немецких офицеров. — Тороплюсь. Зовет начальник штаба. Утром напишу из Москвы».
Но из Москвы написать не удалось. Захват Красной Поляны стал последним успехом вражеского наступления на советскую столицу. Упорное сопротивление бойцов Красной Армии похоронило надежды немцев на блицкриг. Через несколько дней последовал молниеносный удар наших войск — победоносное контрнаступление под Москвой.
