21 мая 1915 года родился человек, имя которого знакомо каждому, кто интересуется историей Великой Отечественной войны – руководитель десанта, сыгравшего решающую роль в освобождении Николаева в марте 1944-го – Константин Ольшанский.
…Он уже погиб, а письмо его шло к супруге, и Катя письмо это читала как от живого: «Готовимся к новым боям, поручили мне подобрать ребят для одной операции. Ну, это не так уж трудно: они у нас – орлы. Счастлив, что живу и воюю с теми, кто, не считаясь ни с чем, кровью отстаивает родное дело. Верю в скорую победу. Беспокоюсь за Валерика. Займись, пожалуйста, его поисками. Верь – победа близка, близка и наша встреча. Твой Костя».
Они и встретились, но не так, как хотели. Катя приехала в Николаев на могилу Константина и его боевых друзей…
Костя Ольшанский родился в Харьковской области. Детство его было трудным. Родители развелись, и мальчик попал в детдом. Костя хорошо учился, очень много читал, занимался в кружках. Детдом научил его самостоятельности и ответственности. Во взрослую жизнь он вступил раньше своих сверстников.
В Белгороде закончил училище ФЗО и стал помощником машиниста паровоза. Водил поезда из Белгорода в Курск и обратно. Мечтал стать либо летчиком, либо шофером. Обе эти профессии были модны в ту пору.
Летчиком – не получилось, а шофером стал. Переехав в Курск, стал работать механиком в автохозяйстве, жил в общежитии. Костя записался в хор и духовой оркестр, быстро научился играть на многих музыкальных инструментах, у него был приятный голос.
Вскоре познакомился с учительницей Катей Поповой. Молодые люди понравились друг другу — любовь с первого взгляда. Сыграли свадьбу.
Пришла пора идти служить. Костя попал во флот. Да он и мечтал об этом! Прочитал о море все, что мог – от капитана Немо до Ушакова и Нахимова. Попал в Севастопольскую электромеханическую школу учебного отряда. Туда переехала и Катя.
После службы Ольшанский остался на сверхсрочную. Заочно поступил в кораблестроительный институт. Ходил в секцию бокса, соревновался на парусниках и играл в оркестре. На квартире, которую снимала молодая пара, были каждый вечер гости. Пели, шутили, разговаривали.
Ольшанские изучали Севастополь. Гуляли по его красивым улочкам. Здесь же родился сын – Валерик. Какие перспективы были у этой прекрасной семьи! Но… наступило 22 июня.
Севастополь бомбили в первый же день войны. Катя увезла Валерика в Курск. Оставила сына бабушке, а сама вернулась. Гасила пожары, рыла окопы, расчищала завалы. Костя забегал домой заполночь – он учил моряков. Осунулся, почернел лицом.
2 ноября немцы заняли Курск, и в этот же день Ольшанский в первый раз столкнулся с немцами. Девять дней на берегу Альмы моряки сдерживали немецкие и румынские атаки. Враг был остановлен – началась знаменитая оборона Севастополя.
В середине ноября Костю отозвали с передовой и послали с электромеханической школой на Кавказ, в город Махарадзе, — учить моряков. Тут раскрылся его педагогический талант. Он учил всему, что должен уметь моряк.
– Умереть за Родину нетрудно, — говорил он ребятам, — но надо Родину спасти и себя сохранить. Не хныкать, не жаловаться. Больше пота в ученье – меньше крови в бою.
На улицу городка Константин почти не выходил – стеснялся: взрослый здоровый мужчина — и не на фронте. Не будешь же встречным объяснять, что он рвется на фронт, что рапорт за рапортом подает, да не пускают его. В свободное время изучает историю сражений, расспрашивал всех, кто приезжал с фронта о том, как воюют немцы.
Радио в их доме не выключалось, и 8 февраля они узнали, что освобожден Курск. Катя писала письма домой, но ответа не было. Однажды Костя увидел конверт. Он прочел письмо и обомлел. Россошанский райисполком Воронежской области сообщил: при бомбежке погибли Мария Дмитриевна Попова, ее дети – Дмитрий и Антонина. Внук Валерик уцелел. Его подобрали местные жители. Но немцы отобрали всех эвакуированных детей и вывезли их в Старый Оскол. При освобождении Старого Оскола Валерия Ольшанского среди них не оказалось.
Это был страшный удар. Костя не стал ничего говорить Кате. Он взял письмо и пошел к генералу. После этого он был назначен командиром роты 384-го отдельного батальона морской пехоты. Только потом он показал письмо Кате.
До этого дня они с Катей не расставались ни на неделю. В Махарадзе они простились. Как оказалось, навсегда… Ольшанский на прощание сказал жене:
– Береги себя и обязательно найди Валерика.
Катя уехала в Курск…
И полетели в обе стороны письма, Катины не сохранились, Костины — целы.
«Я последнее время побывал в боях. Теперь душа спокойна, и не стыдно перед нашим народом, страной, да и перед тобой. Живу сейчас, как живут все те, кто дерется за счастье страны».
Катя слушала сводки Совинформбюро ежечасно. Когда говорили о моряках, напрягалась: прозвучит ли любимая фамилия. Прозвучала.
Таганрогский десант разрабатывал Константин. Нашел среди моряков местных ребят, разузнал рельеф местности: овраги и балки, крупные деревни. Рассчитал, из какой деревни они подбросят резервы для уничтожения десанта, вычислил, где можно строить засаду… И еще ночь размышлял, какие могут быть случайности и как сделать потери минимальными.
Десант был успешным – как по писаному.
«Я доходил до одурения, — писал он жене. – Занимаясь по вечерам вопросами тактики, я развил такую фантазию, что доходило даже до того, что, забывшись, начинал громко командовать».
Мариупольским десантом командовал сам Ольшанский. Он начался с неудачи – катера были обстреляны при высадке. Более полусуток дрались в полном окружении. Но командир вывел моряков и уничтожил до 600 гитлеровцев. Вскоре Катя услышала любимую фамилию из сводки Совинформбюро. За таганрогский десант Костя был награжден орденом Красной Звезды, за мариупольский – орденом Александра Невского.
«Роднусь, — писал Костя, — как ты живешь? Хотя и так знаю, что тяжело. Ничего, скоро кончится все это, опять будем вместе». «Роднуська, приеду, все расскажу. А рассказать есть что. Видел, испытал достаточно». «Особого ничего я не сделал. Делали это «мужики», которые меня почему-то любят, ухаживают как за каким-то сверхсуществом. Вот и сейчас, под Новый год, были «в гостях». Даже на елке побывали. Устроили кое-кому Варфоломеевскую ночь».
Письма короткие. Он не любил много говорить, писать – тоже. Но она читала между строк.
«Постарел, пострашнел, немножко поседел, но все равно узнаешь».
И это в 28 лет!
«Катусь, вчера опять были «в гостях». Прием был жаркий». Это значит – очередной десант.
«Как много жуткого я увидел! Я помимо команд говорю теперь два-три слова в день».
В Ейске, в бывшем детдоме, немцы уничтожили всех детей в душегубке. Вот откуда седина в волосах морского волка, вот откуда – «постарел», «пострашнел». Он, чистый человек, от зверства фашистов ужасался. И еще сильнее ненавидел оккупантов. И еще точнее разрабатывал планы десантов. Бердянский, Кинбургский десанты, форсирование Днепровского лимана, бои за выход к Южному Бугу.
А в свободные от боев минуты его моряки бегали, подтягивались, боролись, стреляли, бросали ножи в деревянные колоды. Он любил своих бойцов, и они его.
…Историю десанта, высаженного в Николаеве, уверены, знают все читатели нашей страницы.
Перед одной из последних атак матросы встретили врага песней. Первым запел Константин Ольшанский:
«Наверх вы, товарищи, все по местам!
Последний парад наступает!»
Он был с товарищами в подвале здания конторы. Здесь его и сразил фашистский снаряд.
Всем погибшим и оставшимся в живых десантникам были присвоены звания Героев Советского Союза.
После Николаева десантники ушли дальше на запад, но уже — без своего командира… Иногда моряки пели «Марш десантников». Слова и музыку написал Константин Ольшанский.
…А Катя так и не сумела найти сына…
Светлая память 🌹
Вечная слава и память.
Вечная Память! Вечная Слава! ❤🙏🔥 Помни, Николаев!