ЛЕГЕНДАРНЫЙ РЕЙД ТАНКА Т-28 ПО МИНСКУ
3 июля 1941 года танк Т-28 под командованием майора танковых войск Васечкина с экипажем из механика-водителя Дмитрия Малько и трёх курсантов совершил рейд по уже захваченному немцами Минску, тараня вражеские грузовики, сбивая пехоту, уничтожая противника огнём пушки и пулемётов.
Шёл 12-й день войны. Минск уже почти неделю был оккупирован немцами, а танки Гудериана уже переходили Березину в 90 километрах восточнее города.
В этот день в Минск со стороны Бреста въехал одинокий танк Т-28. Немцы поначалу не обратили на него внимания, посчитав его трофейной машиной. В те дни немцы теряли огромное количество бронетанковой техники, и чтобы восполнить потери, ставили на вооружение трофейные советские танки, брошенные экипажами из-за отсутствия горючего.
Но этот Т-28 не был брошен. Его механик-водитель старший сержант Дмитрий Малько остался с машиной, повреждённой во время бомбёжки, и сумел её отремонтировать. Однако при этом танк безнадёжно отстал от отступающих войск, а весь остальной экипаж уехал на проезжавшем мимо грузовике с бегущей пехотой.
Малько был опытным танкистом. Великая Отечественная была уже пятой его войной. До этого он воевал в Испании, участвовал в боях на Халхин-Голе, Освободительном походе и Зимней войне.
И вот, когда танк уже был отремонтирован, к месту его расположения вышли майор-танкист Васечкин и несколько курсантов артиллерийского училища: Дмитрий Педан, Александр Рачицкий и Фёдор Наумов. Один из этих курсантов, Николай Педан, и предложил прорываться к своим через уже занятый немцами Минск и устроить немцам по пути небольшой «геволт».
Танк держал путь к ликеро-водочному заводу — это был ближайший объект, где наверняка было много немцев. Когда в конце улицы показались распахнутые ворота завода, охраняемые броневиком, танк поддал газу, командир танка майор Васечкин вмазал по броневику 76,2 миллиметровым снарядом, а башенные пулеметчики начали расстреливать немцев, грузивших ящики с вином в грузовики. Разгром был полным. Проехавшись на прощание гусеницами по грузовикам, танк поехал искать следующие цели.
Около моста через реку Свисолочь навстречу нашему Т-28 попалась колонна мотоциклистов. Пропустив голову колонны мимо себя, танк внезапно рванулся вперед и закрутился на дороге, давя фашистов, все три пулемета вели огонь практически в упор. А танк продолжал, как пушинки, сносить мотоциклистов.
Затем танк выехал в центр Минска и помчался по Советской улице. Враги так ничего пока и не поняли и их никто не преследовал. Проезжая мимо толпы немецких офицеров, собравшихся в сквере у городского театра, танкисты поприветствовали их длинными пулеметными очередями. А затем наш танк свернул на Пролетарскую и наткнулся на большую немецкую тыловую колонну. Первым делом танкисты расстреляли «наливники» (так называли бензовозы), а когда бензин вспыхнул, прошлись по колонне из пушки и пулеметов. Немецкая противотанковая пушка отозвалась было, но, получив в ответ танковый снаряд, замолчала.
Пронесясь через парк Горького, превращенный немцами в военный лагерь, танкисты устроили там очередной разгром, но кончились снаряды, и командир принял решение уходить из Минска. Маршрут был определен через Комаровку на Московское шоссе, но на выезде из Минска они нарвались на замаскированную возле кладбища батарею. Когда один из снарядов попал в мотор, стало ясно, что танк обречен. Командир дал команду покинуть машину. Но танк был под огнем. Майор Васечкин погиб, прикрывая эвакуацию экипажа, погибли и два курсанта.
Судьба остальных танкистов сложилась так: старший сержант Малько присоединился к группе окруженцев и вместе с ними пробился к своим, прослужил в танковых войсках всю войну, 16 раз горел в танке, но оставался жив; курсант Фёдор Наумов попал к партизанам, воевал в отряде до 1943 года, раненым был вывезен на большую землю; курсант Николай Педан попал в плен, был освобожден из концлагеря в 1945 году, был восстановлен в армии, демобилизовался в 1946.
А подбитый советский танк всю войну простоял в Минске, напоминая о том, как надо воевать за Родину.
На фото: предположительно тот самый Т-28. Он простоял у комаровской развилки до дня освобождения Минска.