Саша родился в деревне Голубково Ленинградской области. Перед войной он был самым обыкновенным мальчиком, учился в школе, помогал в колхозе, и мечтал стать лётчиком. Когда началась война, вместе с другими сверстниками встал на защиту Родины. Помогал укрывать раненых красноармейцев. Собирал трофейное оружие, мины, а позднее отец Саши переправлял всё это в партизанский отряд.
Однажды Саша и его друг Костя спустились с обрыва и пошли по берегу озера между густыми деревьями и кустами, и первые желтые листья падали к их ногам. За спокойным темным озером на противоположном берегу виднелась почти черная полоска леса, за которым, как знали мальчики, был немецкий аэродром.
Они шли молча, осторожно, стараясь не шуметь. Пройдя густые заросли, остановились возле обрыва. Здесь, под корнем большого дерева, прикрытый ветками, был спрятан ручной пулемет, найденный мальчиками в окопе, далеко от дома, в лесу. Нелегко было дотащить оружие к озеру и устроить тайник. Целый склад, понемногу, терпеливо собранный двумя друзьями. Мины, патроны и граната.
Все это мальчики собирали для партизан. Сашин отец обещал передать отряду подарок от ребят. Может быть, даже сегодня ночью все переправят партизанам. И потому Саша с Костей принесли припрятанные дома патроны и брезентовый мешок с диском для автомата. «Пригодится! Все подмога партизанам».
Над озером поднимались два «мессершмитта». Было солнечно, безветренно, и в тот день самолетов летало особенно много.
— Хозяйничают! Ох, тошно глядеть на них! — сказал Костя.
Саша молча раскинул ветки и достал ручной пулемет из тайника. Все в порядке, диск заряжен — сорок семь патронов.
— А какая дальность боя? — спросил Костя.
— Тысяча пятьсот метров, — сказал Саша. И вдруг сердце у него застучало так, что стало трудно дышать. Он повернул голову и, сощурив глаза, следил за поблескивающим над озером самолетом. Аэродром недалеко, и самолеты не успевают подняться высоко в этих местах. Иногда так низко летят, что можно рассмотреть их во всех подробностях.
«Тысяча пятьсот, — повторил про себя Саша.— Конечно, пуля достанет. Вот это помощь нашим! Сковырнуть самолет. А я-то маялся: чем пособить?» Он взял пулемет и потащил к берегу озера. Удивленный Костя бросился за ним… Саша установил пулемет под прикрытием высоких кустов, подмигнул Косте:
— Зенитчики, по местам! Слушать команду: огонь по вражескому самолету!
Костя засмеялся. Он был рад, что Саша такой веселый, даже шутит. С первого дня войны Костя не видел таким своего старшего друга.
Но вот Саша нахмурился, задумчиво потер ладонью губы: «Неужто он вправду решил стрелять по самолету?» — подумал Костя. Он был почти на три года моложе и привык во всех затеях полагаться на Сашу. И еще привык не задавать вопросы в неподходящее время. Саша вообще-то не охотник до разговоров, а в такие минуты лучше его не трогать.
За озером со стороны аэродрома показались два самолета. Они сделали широкий круг над водой, потом еще один, на этот раз ниже. Саша приподнял ствол пулемета и прижался плечом к прикладу. Но «мессершмитты» взяли круто вверх и поднялись над деревней, за спиной мальчиков.
«Значит, Сашка всерьез дело затеял,— у Кости похолодела спина. — Опасно! Услышат выстрелы найдут, кто стрелял… Но раз Саша так решил — значит, надо». И Костя только спросил:
— Не промахнемся?
— Нельзя промахнуться. Решили подбить— значит, все. Перво-наперво спокойно целиться, не спешить.
Вдруг Саша заметил, что справа над обрывом за ветками густой ели стоит толстая старуха и смотрит на него. Саша узнал ее. Это была мать полицая из соседней деревни. В это время за озером послышался гул нового самолета.
«Плохо дело. А и пускай видела. Отступать из-за нее? Нет, будь что будет»,— подумал Саша. Старуха торопливо засеменила к дому старосты.
«Мессершмитт» стремительно шел прямо на мальчиков. Темная точка увеличилась, посветлела, блеснула на солнце. Костя судорожно глотнул воздух:
— Сашка, готовься!
Саша поднял голову, погрозил самолету кулаком.
— Хватит тебе, гад, портить наше небо! Каюк тебе сейчас, слышишь?! — громко сказал он.
Шум моторов превращался в оглушительный рев. Охватив рукой шейку приклада, Саша прижал предохранитель и нажал спусковой крючок и сразу отпустил. «Рано еще, рано. Эх, зря погорячился!»
— Дай я! — крикнул Костя. Он отодвинул Сашу, почти не целясь, выпустил короткую очередь.
Самолет был уже почти над мальчиками. Вот уже видно шасси.
— Мимо, мимо ты! Упустим. Лучше я! — закричал Саша.
От волнения у Кости вспотели ладони, и рука соскользнула с приклада. Тогда, чтобы не погубить дела, он отвалился от пулемета, уступая место Саше.
В это время самолет повернул в сторону аэродрома. Теперь «мессершмитт» был прямо над мальчиками и летел так низко, что Саша видел черный крест и поблескивающий круг вращающегося пропеллера.
Саша тщательно прицелился и выпустил длинную очередь. Огнедышащий ствол пулемета задрожал, точно живой. Тяжело переводя дыхание, Саша напряженно следил, как самолет опустил одно крыло, потом выпрямился и, все ниже и ниже спускаясь к воде, полетел над озером.
Еще очередь. Вот оно, брюхо «мессершмитта». «На тебе все пули до одной, без остатка!» Белая струйка дыма за самолетом почернела, увеличилась, клубилась в голубом небе.
Вытянувшись во весь рост, мальчики смотрели, как самолет скользнул над самой водой, а потом над противоположным берегом озера и, выпуская тяжелые клубы черного дыма, врезался в темнеющую полосу дальнего леса.
Над обрывом послышались голоса. Костя схватился за пулемет и прошептал:
— Кто-то идет. Давай быстро!
Они подняли пулемет и, спотыкаясь и скользя, добежали до тайника, положили под корни дерева. Торопливо забросали ветками, поминутно глядя вверх на обрыв.
— Почудилось, никого нет, — сказал Костя.
Все же они бросились бежать. Подальше от тайника, чтобы какой-нибудь злой глаз не проследил. Саша пробирался первым сквозь густую зелень, не чувствуя, как ветки царапают ему руки, открытую грудь. Задуманное выполнено. Да, дело сделано.
Он не заметил, как вышел на открытое место. И вдруг прямо перед собой увидел, как с крутого обрыва, хватаясь за стволы деревьев, чтобы не упасть, сбегал староста. А на краю обрыва стояла толстая старуха, мать полицая. Костя еще не успел выйти из зарослей. Саша негромко сказал:
— Не выходи, беги отсюда!
Он остался стоять на месте. Бежать не было смысла. Запыхавшийся староста уже в нескольких шагах. Все равно придется отвечать. Он, только он один, Саша, был вожаком в этом деле. Он и ответит.
Когда староста подошел, Саша почувствовал сильный озноб. Не надо это показывать. Не надо думать, что будет дальше. Что бы ни случилось, а теперь никто дела не изменит. Самолет сбит. Что будет, то и будет. Пускай. А самолет сбит, сбит, сбит…
Саша был схвачен немцами и расстрелян. По другим источникам — после кровавого допроса Сашу и других юных партизан повесили на площади в городе Луге.
В центре деревни Голубково на доме, в котором жил герой-пионер, партизанский разведчик Саша Кондратьев, установлена мемориальная доска. Захоронен на братском кладбище в Луге.
Честь и Слава ГЕРОЯМ ВОВ!
ВЕЧНАЯ СЛАВА И ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ НАШИМ ГЕРОЯМ ДЕВОЧКАМ И МАЛЬЧИКАМ...
Совсем дети еще!
Вечная ему память и спасибо за мир без войны с немецко фашистскими захватчиками
Сколько их, юных мальчишек и девчонок, отдавших жизнь за Родину! Вечная память юным героям!