В нем определялось, что начиная с 1 сентября 1941 года тем, кто находится на передовой линии действующей армии, будет выдаваться 100 граммов водки (крепостью 40 градусов) в день.
Нормы выдачи водки красноармейцам и командующему составу за время Великой Отечественной войны менялись несколько раз.
Среди ветеранов Великой Отечественной к «наркомовским 100 граммам» отношение всегда было разным. Одни считали, что такая доза действительно помогала снять стресс и притупить чувство страха, другие полагали, что ничего хорошего водка не принесла. Пить, к слову, никто не заставлял. Число тех, кто за время войны не пристрастился ни к табаку, ни к водке, весьма значительно.
В начале войны, в период тяжёлых потерь Красной Армии, военнослужащие получали спиртное на списочный состав подразделения, деля между живыми порции алкоголя, предназначавшиеся погибшим. А в завершающей фазе войны головной болью для командования стали большие объёмы «трофейного» алкоголя, захваченного у немцев, а также подарочный алкоголь, который преподносили советским солдатам благодарные жители освобождённых городов и сёл.
Злоупотребление алкоголем каралось безжалостно: офицер, уличённый в пьянстве, рисковал понижением в звании, а то и вовсе концом карьеры.
А уже в конце войны совместное употребление спиртного облегчало налаживание взаимопонимания с местным населением. Знаменитый писатель Сергей Баруздин вспоминал, что к Венгрии, «воевавшей против нас», было настороженное отношение, однако впоследствии оно смягчилось. «Вечером мы присутствовали в одном доме на выпивке. Пели „Катюшу“, по-русски и по-мадьярски, а хозяева танцевали».
Страны запоминались в том числе и национальными напитками: Венгрия — фруктовой водкой «палинкой», Чехия — «замечательным» пивом, Польша — «бимбером».
Спиртное помогло «пережить» и радость долгожданного Дня Победы. «Не было ни одного трезвого солдата», — гласит запись из фронтового дневника капитана Э.И. Генкина, сделанная 9 мая 1945 г. в городе Лобау. Вспоминая полдень этого праздничного дня, когда начался торжественный обед для всего батальона на местном стадионе в пригороде Берлина, А.В. Пыльцын особо отмечал, что на стол были поставлены «не стаканы и кружки, а по-мирному — рюмки (и где их только набрали?)». «А каждая речь завершалась тостом, и считалось добрым знаком каждый тост сопровождать полной чаркой».
Война закончилась, люди стали возвращаться к мирной жизни с ее повседневными проблемами, заботами и маленькими радостями. А чудом добытые довоенные рюмки навсегда остались символом долгожданной Победы.