Весной 1942 года в Киеве начал действовать Сырецкий концентрационный лагерь. Он был одним из филиалов нацистского концлагеря Заксенхаузен, и располагался на северо-западной окраине Киева, на месте бывших летних лагерей Киевского гарнизона. По названию этих лагерей и местности он и получил свое название.
Сырецкий концлагерь был местом, где содержались обреченные на смерть военнопленные, коммунисты, подпольщики, партизаны, евреи, которых фашистам удалось разыскать после массовых расстрелов 29-30 сентября 1941 г., те, кто уклонялся от принудительных работ в Германии, т.е. все, кто считался врагами Третьего рейха.
Сырецкий концентрационный лагерь был создан немецкими властями весной 1942 г. Ранее, с сентября 1941 г., действовал концлагерь на бывшей ул. Керосинной (ныне — ул. Шолуденко) в помещениях казарм Бендерского полка. До июня 1942 г. заключенные находились под открытым небом.
Охрану лагеря осуществляли войска СС. По показаниям бывшего узника В. Давыдова «Охрана лагеря состояла из полицейских — украинцев и немцев-эсэсовцев». Начальником Сырецкого концлагеря был штурмбаннфюрер СС П. фон Радомский, его помощником — ротенфюрер Ридер по прозвищу «Рыжий», переводчиком служил И. Рейн.
Общая территория концлагеря, по оценке бывшего узника В. Давыдова, составляла приблизительно 3 кв. км. По свидетельству бывшего узника И. Бродского, «территория лагеря в радиусе равнялась двум километрам... лагерь был обнесен двумя стенами колючей проволоки, посередине которой проходило 8–10 рядов провода высокого напряжения электрического тока. Кругом лагеря были выставлены посты охраны лагеря. Арестованные жили в землянках по 70–80 человек в каждой».
Узники были объектами безудержного произвола. Пока хватало сил, они выполняли тяжелую физическую работу, потом уничтожались. Заключенные были разбиты на бригады, входившие в состав сотни. Во главе бригады стоял бригадир, во главе сотни — сотник. Не работавший бригадир имел право избивать заключенных, следил, чтобы никто из 15–20 заключенных не сбежал во время работы, а также быстро и качественно выполнял поставленные задания. Сотник, получавший задания от коменданта лагеря и доводивший их до бригадиров, следил за работой и ее качеством, имел право устроить «зарядку» как отдельным заключенным, так и всей сотне, мог назначить наказание палками, часто наказывая самостоятельно или отдавая приказ бригадирам.
Женский лагерь находился справа у входа в лагерь. Первые заключенные женщины появились здесь в сентябре 1942 г. Жили они в деревянном бараке.
На территории концлагеря корчевали пни, заготавливали дрова, строили и ремонтировали бараки, производили уголь из древесины, выполняли столярные, земляные, шорные работы и др.
Труд заключенных был изнурительным, питание — мизерным, отвратительным. «Обычно работы были непосильны, издевательства бесцельны, людей заставляли носить землю с места на место, на носилки насыпали по 8–10 пудов земли и заставляли носить бегом, причем били лопатами и стреляли. Тут же убивали. Иных и живыми закапывали в землю. Одному из таких закопанных живьем в землю Ефиму Вилкису удалось выбраться из-под земли и спастись. Впоследствии он удрал вместе с нами из Бабьего Яра» (из воспоминаний бывшего заключенного лагеря В. Давыдова).
Об одном из видов работ, выполнявшихся заключенными концлагеря, рассказал на допросе сотник И. Морозов, отличавшийся особой жестокостью. «В июле-августе 1942 г. вырезали деревья на территории лагеря. Конрад и Курипко заставляли евреев влезать на дерево. Подпиленное дерево притягивалось канатом, падало на землю, и вместе с ним и сидевший на нем заключенный, который лежал на земле изуродованный». «Сотник Конрад Виктор сам вешал на виселицу заключенных», — свидетельствовал бывший заключенный этого концлагеря И. Бродский. «Делал для евреев специальную «зарядку», которая заключалась в следующем: становятся люди в круг и берутся за руки. На плечи этим стоящим садятся еще по одному человеку и заставляют танцевать танец с песней. Причем петь только на еврейском языке. Это делалось после работы, перед сном. Затем выбирали людей — двух человек, и заставляли их биться лбами друг с другом с разбега. А если кто не бьется, избивают палкой».
И. Морозов подробно рассказал и о лагерном режиме: «В 4 часа утра был подъём, в 4.30 — завтрак, в 5 часов строем шли на работу. В 12 часов был обед, в час дня выходили на работу и работали до 9 вечера. Утром выдавали по кружке так называемого кофе, а, по сути, кипяток с привкусом какой-то травы. На обед давали литр баланды — просто вода без соли, с несколькими крупинками пшена. На день выдавали 200 граммов хлеба из просяной муки. Ужина не было. Заключенные употребляли в пищу крыс, собак, кошек, различные травы. Заключенные опухали от голода. Таких забирали в так называемую больницу — землянку, где никакой помощи не оказывалось, и люди умирали либо расстреливались штурмбаннфюрером — начальником лагеря немцем Радомским. В 1942 г. Радомский почти ежедневно расстреливал больных. Он заходил в больницу — землянку, приказывал вынести больных и здесь же у землянки расстреливал их».
За малейшую провинность заключенных наказывали. «Действительно имело место, когда я в период своей работы старшей женского отделения концлагеря, — показывала Е. Логинова, — издевательски относилась и по своей инициативе подвергала избиению всех женщин, которые нарушали установленный режим в лагере, в этом я признаю себя виновной. Я очень часто подвергала избиению женщин еврейской национальности, фамилии их я не помню, и украинок».
«Для побоев в лагере был изготовлен специальный станок. С жертвы снимали одежду, укладывали на станок, два человека держали заключенного за ноги, два за руки, а два палача, вооружившись палками или плетками, становились с обеих сторон, ожидая команды. Заключенным, которые выстраивались по команде «смирно», объявлялось через переводчика, что такой-то сегодня во время работы закурил и поэтому он наказывается ста ударами по голому телу. Такое же наказание полагалось за то, что узник остановился во время работы или не вовремя снял шапку перед начальством. Иногда количество ударов удваивалось, если избиваемый стонал, другой раз побои продолжались потому, что он молчал. Нормы были разнообразные в зависимости от настроения или степени опьянения Радомского. Экзекуция обычно кончалась смертью жертвы... Не было такого дня, чтобы в лагере не гибли люди. Одни умирали, других расстреливали, третьих убивали палками. Однажды двое заключенных из нашей бригады, проходя с носилками мимо огорода, остановились на минутку и сорвали несколько зеленых помидоров. Об этом узнал Радомский и застрелил их при всех. Одного заключенного при мне застрелил «Рыжий» за то, что тот сорвал несколько вишен...» (из рассказа бывшего заключенного Сырецкого концлагеря В. Давыдова).
Однако, несмотря на страшные издевательства и жестокость наказания, заключенных не оставляли мысли о побеге из концлагеря, и некоторым удавалось бежать. За побеги заключенных концлагеря наказывали: выбирали заложников и расстреливали. «Не помню точно, — свидетельствовал бывший узник Сырецкого концлагеря В. Давыдов, — кажется, в июле месяце 1943 г., из какой-то другой сотни бежал заключенный, фамилии его не знаю, сам он из Полтавской области. Вечером все сотни были выстроены и из сотни, в которой состоял бежавший заключенный, было выведено для расстрела 25 человек. В это количество должны были войти полтавцы. Таким образом, 25 человек были расстреляны».
Летом 1943 г., когда советские войска подходили к Киеву, оккупанты приступили к эвакуации концлагеря. Заключенных отправляли в Германию или в другие концлагеря.
В 1944—1947 гг. Чрезвычайная Государственная комиссия по расследованию преступлений немецко-фашистских захватчиков проводила на территории концлагеря раскопки. При этом выявили значительное количество мертвых тел. По свидетельству судебно-медицинского эксперта, профессора Н. Шепелевского, они были страшно истощены. «Мне приходилось видеть трупы погибших военнопленных на секциях в Октябрьской больнице. Я был поражен невероятными формами истощения, какие до этого времени мне еще не приходилось видеть. Это были скелеты, обтянутые кожей, с атрофированными мышцами, которые почти не имели окраски. В желудке, кишечнике можно было найти только следы чего-то заменяющего пищу». Раскопки были зафиксированы на фото- и кинопленки, некоторые снимки опубликованы.
По данным Чрезвычайной Государственной комиссии, в противотанковом рву у Сырецкого концлагеря и на самой территории лагеря погибло свыше 25 тысяч советских мирных граждан и военнопленных.
В 1943—1949 гг. на территории концлагеря находился лагерь для военнопленных немцев. В 1960-е гг. территория бывшего Сырецкого концлагеря была перепланирована и застроена жилыми и общественными зданиями.